Ноймайер: Орфей и Эвридика

В античном мифе музыкант Орфей, скорбящий о своей умершей жене Эвридике и поддерживаемый Амуром, не страшится спуститься в царство теней и, вымолив дар у богов и поборов фурий, выводит из ада Эвридику, борясь с желанием посмотреть на любимую. В 1762 году придворный венский композитор Кристоф Вилибальд Глюк (1714-1787) использует этот сюжет для оперы на итальянском языке, где партия Орфея предназначается кастрату-альту. А в 1774-м Глюк делает ее расширенную французскую версию, добавив, по правилам парижской сцены, больше танцев и передав главную партию высокому тенору. 

Замечательная опера считается первопроходческой для эпохи барокко – поскольку подчиняет музыку развитию драмы – и архисложной для певцов. При этом собственно действия в ней немного, из-за чего она чаще звучит в концертах, с сокращенными балетными номерами. Но в 2017 году выдающийся современный хореограф Джон Ноймайер поставил её  – не как оперу с балетными номерами и не как балет с оперными вставками, а как настоящий синтез двух жанров. 

Во время увертюры мы видим Орфея – он стал хореографом (alter ego Ноймайера?) – в ожидании своей жены, примы-балерины, на репетицию балета, декорацией для которого выбрана картина символиста Арнольда Бёклина «Остров мертвых». Между супругами случается ссора, Эвридика уходит и... гибнет в автомобильной катастрофе. Сокрушенный горем, Орфей представляет, как спускается за своей любимой в ад. Джоффри-балет – превосходная американская труппа, занятая в этом спектакле Чикагской лирической оперы— воплощает видения Хореографа о противостоящих ему фуриях и блаженстве Элизиума, в который погружена Эвридика. Центральная трагическая сцена – отчаяние Эвридики от того, что Орфей, выполняя данный богам обет, не смотрит на свою, казалось, вновь обретенную любимую. 

Действо, поставленное Ноймайером, отличается эстетическим совершенством: невероятной музыкальностью, подлинным психологизмом, гармонией пения и танца в целом, а внутри хореографической составляющей – гармонией классического балета и современного танца. Это и захватывающее шоу, и трогающая до глубины души драма; выдающееся исполнение музыки – по умолчанию. Постановка, осуществленная в Чикаго и прошедшая в Лос-Анджелесе, Гамбурге и Баден-Бадене, уже вошла в историю мирового музыкального театра. Она стала и триумфом российского тенора Дмитрия Корчака, достигшим и вокальных вершин, и глубокого актерского постижения роли. 

Chicago Lyric Opera Orchestra